РАННИМ УТРОМ, ЖЕЛАЯ ОЩУТИТЬ НА ГУБАХ ФРУКТОВЫЕ БРЫЗГИ, А ЗАОДНО РАЗГРАНИЧИТЬ СОН И ЯВЬ, РАСКРЫВАЮ ЗАВЕТНЫЙ ЯЩИК В ХОЛОДИЛЬНИКЕ.
Лениво двигаюсь ощупью меж огурцов и баклажанов, задеваю плотные, дышащие самой жизнью помидоры и, наконец, просовываю отяжелевшие за ночь руки в пакет с абрикосами… Перекладывая один за другим на заветную тарелочку, натыкаюсь на маленький бугорок, крепко вцепившийся в шершавую кожицу светло-жёлтого абрикоса.
Сонно приподнимаю слипшиеся веки, прищуриваюсь, стараясь сфокусировать блуждающий, не отягощённый думами взгляд, и вижу крохотную улитку. Следуя принципу малыша, спасшего червячка Чарли из одноимённой сказки: «А вдруг оживёт?..», аккуратно отклеиваю спиралевидный завиток и переношу в новый дом под названием «Горшочек с красным перцем», бережно выращиваемым мною для любимого папы вот уже который год.
Благополучно забываю о нашем маленьком липком друге и весь оставшийся день посвящаю привычным делам.
Вечером же, потянувшись за чашечкой чая, оставленной на подоконнике, мой взор привлекает светлое пятнышко на прозрачно-зелёном фоне, волнообразно движущееся в направлении разноцветных плодов острого перца. Присматриваюсь — батюшки-светы, так это же моя замёрзшая гостья!
Спрятавшись от холода в известковую раковину, готовая против всякого чаяния впасть в спячку, уля возрождается на тёплой кухне в тени разлапистого куста под мерное бульканье закипающей воды.
Несмотря на поздний час, одеваюсь и отправляюсь во двор, чтобы поскорее вернуть фруктоежку на волю. Уединённый цветочный газон, обрамлённый невысоким забором, показался мне славным местом для проведения в нём остатка летнего отпуска моллюска перед долгой, снежной зимой, когда придётся зарыться поглубже в землю и пережидать холода.
Но, едва соприкоснувшись с незнакомой поверхностью и почуяв возможную угрозу, уля прячется в домик. И несколько минут лежит неподвижно, словно чья-то брошенная броня.
Однако, убедившись, что опасность миновала ещё утром, она выходит из укрытия, приклеивается к сочному зелёному листу и невозмутимо продолжает свой вечный путь.
И как же приятно было наблюдать за оставляемым ею следом, увеличивающимся с каждым новым покачиванием маленького тельца.
Нет, уля не пыталась поскорее уползти, она словно исполняла неведомый танец под неслышную музыку, то замирая в оцепенении, то подхватываемая порывами ветерка кружась с ним в такт.
Что ж, пожелаем ей долгой, неспешной жизни в окружении ромашек, тюльпанов и васильков.
